— И где же оно? — насупился Авантюрин.

Я возмутилась и пнула грубияна под коленку в воспитательных целях. Этот Кирим-Шайю, судя по одежде, новоприбывший дипломат или преемник, еще не представленный официально королеве, с такими следует соблюдать разумную осторожность.

К счастью, гость из Дома Осени продемонстрировал воистину западное великодушие, пропуская слова моего мальчика мимо своих очаровательных, украшенных золотыми серьгами ушей.

— Следуйте за мной, — одарил нас он еще одной кукольной улыбкой и стремительно скользнул через зал.

Я, пользуясь поддержкой недовольного Мило, отправилась за ним.

Толпа потянулась следом.

Да, давненько не случалось мне откалывать подобных номеров. Отвыкли господа аристократы, успокоились. Позабыли, почему Лале Опал безумицей кличут.

В дверях я обернулась, обвела толпу мрачным взглядом и веско, со значением сказала:

— Кар-р-р!

Благородное собрание дружно охнуло и подалось назад. Расхохоталась на троне довольная королева, и вторил ей Ларра Ночной Бриз.

Я с достоинством поклонилась и вышла.

Плохо было дело.

Тирле смеялась, Тирле играла веером, Тирле хлопала рукой по колену, но в глазах ее величества горел гнев.

— Прошу, располагайтесь. Вина? — любезно предложил Кирим-Шайю.

Мило яростно замотал головой. Я благосклонно кивнула. Вряд ли меня здесь угостят чаем или хотя бы простой водой, а пить все еще хочется. Стоит только взглянуть на эту… фарфоровую куклу в красных тряпках, как в горле пересыхает, будто там поселилась парочка мотыльков.

— Это ваши покои?

— Да, леди Опал. Нравится декор?

Ковры, занавеси, покрывала. Подушки, кресла, диваны. Ширмы, зеркала, гобелены…

— Скорее нет, чем да. Слишком много алого… и мягкого.

— Это мои комнаты, как дипломата, — с непроницаемой улыбкой ответствовал Кирим-Шайю. — Они должны быть обставлены в национальных цветах и традициях Дома Осени, независимо от личных предпочтений. Впрочем, музыка может добавить уюта… Открыть ли мне шкатулку?

— Музыкальная шкатулка? — Я так удивилась, что на мгновение позабыла о неловкости. — Довольно дорогое удовольствие.

— Любое удовольствие бесценно, — возразил Кирим-Шайю, протягивая мне бокал.

Я с благодарностью приняла напиток. Точно такого же жеста вскоре удостоился и Мило, несмотря на возражения, и лишь затем хозяин позаботился о себе.

Мелодия внутри шкатулки показалась странно знакомой. Старинная, нежная, похожая на колыбельную… Где-то мне ее уже доводилось слышать, и совсем недавно. В задумчивости я отпила вина. Оценила и вкус, и температуру, и некоторые совершенно необязательные приправы.

— Мило, — чуть слышно шепнула я. — Оставь бокал. «Эликсир откровения», — и скорчила для Кирима-Шайю восхищенную физиономию. Хранительнице ключа можно не опасаться расслабляющих снадобий, а вот у Мило одна капля эликсира может отворить поток красноречия. — Очень интересное вино… — похвалила я вслух напиток.

Мило, понятливый мальчик, сделал вид, что пьет, а потом «забыл» бокал на столе.

— Так что же произошло на балу благороднейшей Тирле? — задала я, наконец, вопрос, с которого и следовало начинать.

— Вы разговаривали с неким господином, намереваясь отказать ему в танце, — медленно опустил ресницы Кирим. Лицо его сразу сделалось похожим на стеклянную маску с карнавала. — Потом прекрасная леди обернулась, и наши взгляды встретились. Вы побледнели, и пали на землю, и закричали ужасающе… Ваш гневливый слуга…

— Ученик, — педантично поправила я. — Мило — мой ученик. Он такой же аристократ, как и мы, о Кирим-Шайю, но Авантюрины в силу своей малочисленности уже много веков являются вассалами рода Опал. Сейчас я и юный Мило — последние в своих семьях.

«И никто из нас на самом деле не является настоящим потомком благородной фамилии», — добавила я уже про себя.

— Пусть будет ученик, — согласно склонил голову посланник Осеннего Дома. — Так или иначе, сей невыдержанный молодой человек подбежал к вам и принялся хлестать по щекам…

«Молодец», — похвалила я Мило мысленно. Что ж, не в первый раз от припадков меня таким образом лечит.

— …и затихли. Долгое время никто не мог привести вас в чувство, пока…

«Пока один мальчик не догадался позвать меня по имени».

— …пока господин Авантюрин не плеснул леди в лицо вином.

— И это все? — разочарованно вздохнула я. — А как же бабочки, поклоны, жуткие песни? Ничего не было?

Кирим-Шайю обворожительно улыбнулся. Шкатулка звякнула, обрывая мелодию, но спустя пару мгновений музыка полилась снова. Знакомая, очень знакомая…

— Боюсь, что нет. Тем не менее я должен принести вам глубочайшие извинения…

Неожиданно мужчина поднялся с дивана, приложил руку к груди и низко поклонился.

— Леди Опал, прошу простить за тот вред, который могло нанести вам мое волшебство — против воли и ненамеренно.

— Волшебство?!

Кирим — не колдун. Мило бы заметил опасность и предупредил меня. А это значит…

— Благородный лорд, извинения будут приняты… но только тогда, когда вы назовете мне свою карту.

Аристократ медленно распрямился. Я почувствовала, как напрягся Авантюрин, как напружинилась его сила — бесполезная против одного из расклада, даже если это всего лишь Кокетка или Дитя.

— Я — Незнакомец-на-Перекрестке. Я — то, чего ждут от неизвестности: страхи и мечты, надежды и опасения. И кажется, вы, леди Безумный Шут, невольно заглянули в лицо своему кошмару. Прошу меня простить. Я не желал зла.

Седьмой в раскладе. Скверно. Ни за что не поверю, что он просто потерял контроль над собой и не ведал, что творил. Но с другой стороны, раскаяние его выглядит искренним. Вероятно, Кирим хотел лишь добиться моего расположения, приправив свой облик чертами из мечтаний и грез, и не ожидал того, что я провалюсь в видение.

— Извинения приняты, лорд Кирим-Шайю, — кивнула я. — О соблюдении тайны можете не тревожиться — Мило посвящен в расклад, но пока не имеет карты. — «И вряд ли ее получит, потому что нынешний Колдун-в-Башне не собирается уходить на покой в ближайшие двести лет». — Думаю, наше таинственное происшествие нашло себе исчерпывающее объяснение. Благодарю за гостеприимство, но, к сожалению, нам пора. От обязанностей шута меня еще никто не освобождал.

— Увы, — отсалютовал мне бокалом Шайю. — Смею надеяться, что эта встреча была не последней.

— С удовольствием побеседовала бы с вами еще раз, лорд, — кокетливо хихикнула я.

Мило передернуло.

— Да, и посидела бы за чашечкой «эликсира откровения» или какой еще отравы… — процедил он сквозь зубы.

Ой, ой, совсем нехорошо. Нельзя давать посланцу Дома Осени повод для ссоры. Слишком уж напряженная вышла встреча, а такого врага, как седьмой в раскладе Осени, следует остерегаться. Впрочем, есть еще время обратить все в неудачную шутку.

— Мило! — Я осадила юнца, дернув его за серьгу. — Что ты себе позволяешь! Разве не учила я тебя, что, когда знатный лорд обнаруживает в своем бокале что-то подозрительное, аристократу, согласно правилам приличия, надлежит притвориться довольным и ни о чем не подозревающим, а впоследствии сделать в сторону обидчика равноценный жест, попотчевав гостя снадобьем из личных запасов? И что я вижу?! Прямой укол, будто действует обиженный простолюдин!

— Ай, простите, госпожа… ай! — согнулся в три погибели Мило. — Я, ай, больше, ай, не буду… Слово лорда!

— Так-то лучше, — смилостивилась я, отпуская ухо.

Мальчишка прожег меня мрачным взглядом — кажется, нисколечко не наигранным.

Дипломат (или, быть может, шпион?) Дома Осени наблюдал за нами с все возрастающим недоумением, а потом вдруг откинул голову и расхохотался. Смех у него, в отличие от глубокого, бархатного голоса, оказался высоким, почти визгливым. Жуткое впечатление…

— Прошу простить меня, леди Опал, но это было слишком неожиданно, — повинился лорд, резко оборвав смех. — Теперь я понимаю, за что ценит вас королева Тирле…